Записи из синего блокнота
Весна. Тают толстые сугробы, превращаясь в кашу цвета тростникового сахара. Ночи становятся короче, ветер теплее. Время тянется, словно гармошка уличного артиста, играющего в сыром переходе. Март поет оду пернатым и кланяется встречным, поперечным.
Кто-то сейчас шуршит грифелем, пытаясь передать изгибы озябшей натурщицы. Собаки образуют стаи без вожака. На базаре пахнет рыбой, выращенной в неволе, пирожками и тюльпанами. Скрипит скрипка, барабанит барабан, в людях потихоньку оттаивает творчество.
Весна скучает у окна, с кружкой кофе, наполненного кусочками неба. За окном щетинистые ветки жаждут обретения листвы. Все начинает дышать. На чердаке оживают муравьи и кошачьи песни. Старые дома всей штукатуркой требуют солнца и зрелищ.
У остановки из-под снега торчат желтые ветки новогодней ёлки. В облака лениво вплетаются стаи грачей.
Холод, покидающий снега и сугробы, коготками впивается в кончики пальцев. Но гармошка играет.
Скоро небо вдохнет в себя всю стужу и выплюнет дождями и грозами. Расцветут нежные ландыши, нарциссы и разноцветные зонтики уличных кафе. Женщины радостно скормят куртки и меха своим шкафам. Облачатся в юбки, нейлоновые колготки, нарумянятся под глянцевых амазонок и пойдут завоевывать понравившихся мужчин или хотя бы мир.
Мужчины оденут пиджаки, повяжут галстуки Полувиндзорским узлом и поедут на работу. Завоевывать мир или хотя бы понравившихся женщин.
По официальной версии Зима сгорела на работе. Но блогеры пишут, будто известные и неизвестные сожгли ее куклу-вуду под балалайку и запахи блинов.
Весна ищет ключи в зарослях сумки. Проспала. Опаздывает в институт. Бежит по серым бетонным ступеням, мимо базара, стаи собак, играющих свадьбу, каблучками по сырому переходу, мимо "Вавилонской" башни, остановок и маршруток. Запыхалась, поправив каштановую копну забегает в аудиторию. А там - скрипит скрипка, барабанит барабан, худенькую натурщицу одели и поят имбирным чаем. В людях потихоньку оттаивает творчество.
М. Д.
